Экипаж выполнял срочное санитарного задание по маршруту Николаевск-на-Амуре - Богородское-Сусанино-Николаевск-на-Амуре.
    В связи с тем, что прогноз погоды по маршруту не соответствовал полету по ПВП и ОПВП, срочное задание выполнялось по решению первого заместителя командира НОАО на основании требований п. 2.1.9 НПП ГА-85
    Полетная масса и центровка перед вылетом из Николаевска-на-Амуре не выходили за пределы допустимых значений.
    Проверяющий - старший пилот-инспектор, имея перерыв в летной работе 37 дней, в нарушение требований п. 3.5.7 НПП ГА-85 и п. 6.4.1 РОЛР ГА-87 (допуск к полетам после перерыва в летной работе) самостоятельно включил себя в состав экипажа без соблюдения необходимых процедур.
    Перед вылетом из аэропорта Николаевск-на-Амуре штурманский расчет полета не производился и штурманский контроль экипаж не проходил.
    При анализе прогнозируемой погоды по маршруту Николаевск-на-Амуре - Белоглинка, где была запланирована "посадка для взятия больного на борт вертолета, экипаж согласно требованиям п. 2.3.1 РЛЭ вертолета Ми-2 не имел права принимать решение на вылет в населенный пункт Белоглинка, т.к. запрещены посадки на подобранные с воздуха площадки в горной местности при выполнении срочных санзаданий при видимости менее 5000 метров (прогнозируемая видимость 4000 метров и менее).
    Экипаж выполнил санзадание и доставил больных в поселок Богородское.
    Перед возвращением в Николаевск-на-Амуре экипажу необходимо было доставить сопровождающего больных фельдшера в н.п. Сусанино.
    Решение на вылет из н.п. Богородское до н.п. Сусанино экипаж принял в нарушение требований п. 5.5.12 НПП ГА-85, поскольку задача по срочному санзаданию была выполнена, а прогнозируемая и фактическая погода не соответствовала для полетов по ПВП и ОПВП. Кроме того, прогнозируемая погода по аэропорту Николаевск-на-Амуре не соответствовала минимуму проверяющего(видимость 1000 метров, ливневый снег). Несмотря на данные метеоусловия, старший пилот-инспектор взял на борт 2-х коммерческих пассажиров до Николаевска-на-Амуре.
    В процессе полета КВС, находившийся на левом пилотском сидении мог наблюдать лишь безориентирную заснеженную поверхность реки Амур, а старший пилот-инспектор, осуществлявший активное пилотирование с правого сидения, следил только за береговой чертой реки Амур. Экипаж при значительном ухудшении видимости не принял решения о возврате в аэропорт вылета, чем нарушил требования п.п. 5.3.11 и 5.3.13 НПП ГА-85.
    Неспособность экипажа критически оценить степень опасности возникшей ситуации, переоценка своих профессиональных возможностей, привели к возникновению аварийной ситуации. Продолжив полет в ливневых осадках на высоте ниже безопасной в условиях ограниченной видимости и белизны подстилающей поверхности, экипаж допустил ошибку в визуальной оценке высоты полета. Этому способствовало отсутствие звуковой и световой сигнализации об опасной высоте полета, вследствие неустановки заданной опасной высоты экипажем на указателе радиовысотомера РВ-3 перед вылетом.
    Такие действия экипажа привели к потере визуального контакта с наземными ориентирами и пространственной ориентировки.
    Вертолет с поступательной скоростью более 100 км/ч столкнулся с заснеженной поверхностью реки Амур. В процессе дальнейшего движения вертолета по глубокому снегу с работающими двигателями произошло его разрушение и опрокидывание на левый борт.
    Бортмеханик и сопровождающий больных фельдшер скончались в больнице, остальные члены экипажа и пассажиры получили телесные повреждения различной степени тяжести.
    Наиболее вероятной причиной получения серьезных телесных повреждений, несовместимых с жизнью, является непристегнутое положение бортмеханика и фельдшера из-за нарушения требований п. 9 Инструкции 66/и от 1.12.86г. по оборудованию вертолета привязными ремнями.